Глаз — это символ, часто связываемый с числом 2 и, тем самым, с культом луны. Очевидно в более поздний период глаз, как символ, подвергся переоценке, так, в христианстве треугольник в глазу символизирует вездесущность бога. В буддизме вездесущность символизирует третий, или божественный, глаз. Как и в случае с яйцом, численное значение двойки не несет никакой нагрузки, так же как и изображение анатомических признаков глаза. Глаз, скорее, символизирует абсолютное зрение/абсолютное знание, он придает герою волшебные знания и демоническую силу (как германскому герою Вотану). Как универсальный символ глаз часто изображается на монетах.
Хотя глаз связан с символом двойки, он также может использоваться и самостоятельно. В этом случае он является символом непарности и определяет носителя этого признака как демона. Здесь одноглазие имеет то же самое значение, что и однорукость, одноногость и тому подобное. Так, Медб, главная соперница Кухулина, готовит ловушку, чтобы убить его; при этом она велит отрезать трем сыновьям и дочерям убитого Кухулином Калатина правую ногу и левую руку и ослепляет их на один глаз. Сама Медб, подобно Морриган, встречается в легендах также с одним глазом. Коналл Кернах сражается с однорукими, а врагом Финна является одноглазый демон. Точно так же одноглаз враг Луга, герой мифов эпохи завоеваний, великан Балор, которому в уэльских легендах соответствует Испададден, отец Олвен. Балор может своим глазом убивать врагов или превращать их в камни.
Интересно описание рассерженного Кухулина («Угон скота из Куальгне»), которое, с одной стороны, приближает его к культу луны, а с другой — раскрывает его демоническую натуру:
шухулин — иногда его называют одноглазым — был . рассержен на нападки Медб, и его боевой дух требовал отмщения. Все его члены и суставы поворачивались в его теле, так что его ноги и колени были обращены
назад, а его пятки и икры смотрели вперед. Его лицо превратилось в черную скорлупу, один глаз он вобрал в себя, так что даже журавль едва ли мог добраться до его щеки, второй глаз выпрыгивал из щеки наружу. При искажении его лица щека отделялась от челюсти, и становился виден его зев; в глотке трепетали его легкие и печень. Когда он смыкал челюсти, из его горла и изо рта вырывался огонь. Стук его сердца был подобен лаю цепного пса или рычанию льва. Его волосы встали дыбом, так что в них могли застрять яблоки. Из его лба поднялся боевой серп луны, он был такой же толстый, как точильный камень, и такой же длинный, как нос. Из его темени подобно мачте устремилась вверх струя крови коричневого цвета, создавшая темный волшебный туман. После этой метаморфозы Кухулин запрыгнул на свою повозку, ось которой была снабжена серпами.
Культ луны — хотя до сих пор он объяснен не до конца — имел важное значение в различных культурах, в том числе и у кельтов. В то время как кельты-иберийцы прино¬сили свои жертвы при полной луне и продолжали свои танцы всю ночь, упоминания о подобных ритуалах у островных кельтов практически отсутствуют. Лишь шотландцы еще в прошлом веке называли луну lochran mor an aigh (большая лампа добра).
Не подлежит сомнению, что луна имела большое значение для ритуальных действий, судьбы и определения времени.
Так, германцы из страха потерпеть поражение не вели сражений при убывающей луне, кельты также стрались придерживаться определенных фаз луны для совершения ритуальных действий, предсказания будущего и принятия политических решений, например в отношении ведения боевых действий. Исследование смены лунных фаз представляло собой обширное поле деятельности для друидов. Следует заметить, что кельтские божества созвездий (боги, названные по звездам, луне, солнцу, грому и подобные боги) практически не зафиксированы. Тем не менее кельты известны искусством предсказания будущего и, особенно, своим обычаем предсказывать будущее
по луне. Несомненно, в течение многих лет ими проводились астрономические наблюдения, кроме того, они использовали знания, полученные в мегалитический период. Это позволяло кельтам возводить астрономически ориентированные сооружения.
Еще больший интерес представляет календарь Coligny в Галлии, составленный, вероятно, во II в. До лунного календаря существовал солнечный календарь. Здесь же эти два календаря были объединены, и именно в это время были сформулированы относительно сложные математические задачи. Разделенный на двенадцать лунных месяцев год каждые три года корректировался по отношению к году солнечному за счет использования високосного месяца, состоявшего из тридцати дней. К этому времени уже 220 лет существовал юлианский календарь. Неясно поэтому, был ли этот календарь составлен друидами; при одновременном существовании других способов лето-счислений он, скорее, выполнял культовые задачи.
Ирландские источники, по крайней мере в более поздний период, указывают на существование солнечного календаря. С другой стороны, имеется лишь одно божественное название для луны — Lugo(ues). Несомненна лишь параллель, проводимая кельтами между ущербной луной и ослаблением сил, самая нижняя точка которого — лунное затмение. И именно подобное лунное затмение в 218 г. положило начало поражению галлахов (галлов из Малой Азии).
Кельтский календарь разделял год на темное и светлое время, при этом год начинался с темного времени, тем самым, зарождение жизни объяснялось существованием ночи/смерти. Дню предшествовала ночь. Счет, вероятно, велся не дняхми, а ночами; в уэльском языке это происходит еще и сегодня: wyth-nos (восемь ночей) — неделя, pythefnos (15 ночей) — 2 недели.
В английском языке есть слово fortnight — 14 ночей, в бретонском языке — antronoz — по ту сторону ночи (то есть день).
Самхейн праздновали в полнолуние, которое было ближе всего к первому ноября. Фазы луны, ее исчезновение и повторное появление показывали кельтам, что смерть
никогда не бывает окончательной. Кроме того, что фазы луны определяют морские приливы и отливы, кельты также установили взаимосвязь между луной и менструальным циклом у женщин. Поэтому культ луны тесно связан с плодовитостью и ростом, он примыкает к триединству смерть—плодовитость—возрождение, при этом упор делается на возрождении. Сюда же, возможно, включается сила (обновление), которая покидала жившие в прежние эпохи народы при убывающей луне.
В ночных церемониях принимали участие, в основном, проявляющие активность в ночное время звери, такие как кошка, собака/волк, заяц и змея. Сова, возможно, олицетворяла связанную с возрастом мудрость, тем самым оказывая ночью при луне содействие в принятии важных решений. Ночные ритуальные действия, связанные именно с моментом наступления полуночи, были широко распространены и дошли почти до нашего времени.
Число луны 2 находит свое выражение, вероятно, также в кельтском ожерелье, миндалевидных формах предметов: рога или серп с двумя концами. Серп луны используют для изображения различных частей тела, таких как нос, рот, ухо, брюхо лошади, волосы, наружные женские половые органы. Дополнительные значения двойки возникают в сочетании миндалевидных форм с другими мотивами, например с рогами.
Луну изображали также в форме овала, что символизирует знак двойки, кроме того, устанавливает связь с наружными женскими половыми органами. Отождествлялись ли женские наружные половые органы и менструальный цикл с луной и ее фазами?
Мотив буквы V также символизирует луну (ноги, крылья, пасть, шлем, палки) и объединяет в себе мужское и женское начала. Что касается символики, связанной с числами: по легенде колорь Мак Да То готовит гостям 7 х 50 постелей, что соответствует 350 дням лунного календаря.
Четкое христианское указание на древний культ луны встречается в произведении «Путешествие сыновей О'Корра»:
О'Корра и его жены не было детей, хотя они очень хотели их иметь. Тогда они обратились к дьяволу, и через некоторое время жена разродилась от бремени и родила трех сыновей: одного в начале ночи, одного в полночь и еще одного к концу ночи. Несмотря на хорошее воспитание, они стали мародерствовать и разрушили более половины всех церквей в Коннахте. Церковь своего деда они поначалу оставили неразрушенной. Наконец они отправились в путь, чтобы осквернить ее ночью, когда все люди спали. Но в эту ночь им приснилось, что они должны отречься от дьявола. И вот они отправились в путь...
В ирландских сказаниях о героях также говорится о луне, например, когда три героя сражаются за звание главного героя Ирландии.
Было решено выставить ночной дозор у города Ку Роя. Первым на вахту заступил Лаогер. Ближе к концу ночи к нему приблизилась громадная тень. Лаогер безуспешно пытался ее побороть. Тени удалось почти растереть его между своими ладонями, словно мелкую фигуру для игры в федхилл. Лаогер был уже на самом краю гибели, и тут великан швырнул его на навозную кучу перед дворцом. Не лучше пришлось и Коналлу Кернаху. Когда настала очередь Кухулина, ему пришлось пережить много неприятностей: в полночь раздался пронзительный крик, на героя набросилось девять человек, он бросился им навстречу, и они замертво попадали наземь. Их головы Ку-хулин забрал на свой пост. Но вскоре вновь раздался крик, Кухулин снова бросился в бой, убив следующих девять человек. Теперь он мог сложить кучу из их голов и оружия. Когда он, усталый, собирался отправиться на покой, то услышал, как море бушует и на берег набегают дикие волны. Кухулин увидел, как из пенящихся волн на берег вышло отвратительное чудовище.
Тогда Кухулин прибег к своему любимому охотничьему приему, когда он быстро окружал добычу, двигаясь подобно катящемуся колесу. Затем он заключил чудовище в свои объятия, засунул руку глубоко в его пасть и вырвал сердце, после чего чудовище замертво рухнуло наземь. Кухулин разрубил своего врага на мелкие куски. Только голову он оставил нетронутой и положил ее к остальным головам. Когда он перед рассветом, потеряв много сил, стоял на посту, с запада из моря вылезло еще одно чудовище. Когда чудовище намеревалось схватить Кухулина, как оно уже схватило перед тем двух других героев, Кухулин совершил свой высокий прыжок и стал непрерывно делать круги вокруг своего врага, двигаясь так быстро, как колесо. Тут чудовище запросило пощады и пообещало выполнить три желания героя, после этого Кухулин его отпустил на волю.
Кухулин, как правило, убивает своих врагов ночью. В сказании «Опьянение обитателей Ольстера» Кухулин ожидает наступления полуночи, обращается к совету друида и после этого приступает к выполнению своего плана.
Конхобар становится королем Ольстера, потому что его мать сумела задержать его рождение до полуночи, хотя умерла при родах.
С луной связано описание Этэйн. Она — белая как снег первой ночи, яркое сияние луны отражалось на ее благородном лице. Если сравнить описание Этэйн и народные молитвы Шотландии и Галлии, поклонение луне становится очевидным, более того, делается попытка увидеть образ луны в самой Этэйн.
С введением христианства ночь начинает ассоциироваться, в основном, со злыми духами, смертью и дьяволом, а также с карами и одиночеством. В одной пословице говорится о том, что ночное уханье сыча (совы) приносит несчастье. До сегодняшнего дня сохранилось представление о влиянии луны на жизненные ритмы у женщин, существует целый ряд консультантов по вопросам энергии луны, связанного с луной волшебства, фаз луны и лунного времени.

Как уже указывалось выше, не найдено подтверждения существования у кельтов божеств, названных в честь светил, в том числе бога солнца. Однако, прежде всего в галльштаттскую эпоху (примерно VIII — VI вв. до н. э.) существовали различные символические изображения колеса, показывающие солнце в форме солнечного диска либо солнечное колесо. Как таковые они могут символизировать жизнь или путешествие в Другой мир, если они, особенно в изображениях на монетах, заменяют собой изображение солнечных колесниц. Орнамент из окружностей или двойных окружностей относится к самым ранним и наиболее распространенным символическим изображениям солнца. В орнаменте из окружностей яйцо и связанный с ним культ смешиваются с культом солнца. В более поздний период изображение солнца можно найти на керамике: в виде крута с короной или колеса со спицами.
Говоря о культе солнца, следует вспомнить, что в орнаментах из окружностей использовался также глаз. В религиозных метафорах индоевропейских народов солнце изображается как небесный глаз. Поскольку ночь и день, свет и тьма рассматривались как два взаимосвязанных объекта, глаз можно было толковать либо как солнце на дневном небе, либо как луну на ночном.
Другая символика, которая, вероятно, ориентирована на культ солнца — это символика чисел. После того как луна была отнесена к числу 2, солнцу определили число 3, также безотносительно к числовому значению. Символами этой эпохи являются треугольники и все другие фигуры, в основе которых могут лежать треугольники. Сюда относится также и трискеле. Число 4 также связано с солнцем. Сюда относятся кресты, в том числе и свастика, которая в известной нам сегодня форме продолжает использоваться фашистскими и праворадикальными движениями.
Однако, начиная с числа 4, в разгадке символики возникают проблемы. Число 4 как квадрат числа 2 может также символизировать усиление числа 2. Число, кратное 3,
например 9, может усиливать культ солнца, а число, кратное 4, — культ солнца и луны. Числа могут также быть частью числа 3(1 + 2 = 3) или числом, кратным 3, и, тем самым, считаться взаимозаменяемыми. Все это приводит к путанице. В символике числа не играют роли точные числовые значения, это, скорее, формулы для описания различных аспектов жизни или мировоззрения. Поскольку наши знания об эпохе древних кельтов ограничены, толкования символического значения чисел у кельтов сложны и не имеют подтверждения.
С солнцем связаны птицы, особенно хищные, такие как орел, ястреб, сокол. На кельтских монетах можно также видеть изображение лошади, связанное с солнцем. В то же время лошадь имела большое значение и как животное, связанное с луной.
Культ солнца включает в себя такие понятия, как жизнь (вместе с исцелением и плодовитостью), смерть (или указание на смерть). Связь с источником исцеления очевидна, особенно в сочетании с солнечным теплом. В Британии почитали богиню-покровительницу целебного источника в Бате, Сулис.
Солнце связано со священным огнем, который, как известно, давал первобытному человеку свет, тепло и лучшие условия жизни. Огонь обладает как целительным, так и разрушающим действием — достаточно только вспомнить о жарком полуденном солнце! В некоторых случаях солнце может посылать молнии, которые могут привести к благоденствию или к большому несчастью.
С загадками связаны захоронения в долине Бойне. Они произведены таким образом, что склепы в течение 51 недели находятся в темноте. Однако в первое утро поворота на зимнее солнце — если отсутствует облачность — туда могут проникать солнечные лучи.
Описания культа солнца встречаются так же редко, как и описания культа луны.
Героя Кухулина можно, конечно, считать также представителем культа солнца. Более вероятно, что Кухулин как выдающийся герой объединил в себе целый ряд зачастую самых различных представлений. Как относящийся к солнцу описывается также ирландский герой Луг, в
первую очередь, из-за своего отожествления с Ллеу из Уэльса, и иногда Финном. Кроме того, установлено, что кельты связывали луну со светом, ведь в валлийском языке луна имеет название Ллеудад. Вдобавок связанные с солнцем качества у Луга отмечаются лишь время от времени, но не тогда, когда он выступает как спутник Ку-хулина.
Фактически лишь Кухулин и Кай распространяли вокруг себя палящий зной или лютую стужу.
В возрасте семи лет от Кухулина уже исходил жар, он был подобен живой куче угля, так что мог вызвать ожог у других людей, если подходил к ним близко. Поэтому его часто приходилось окатывать водой.
У Кая были холодные руки, и его сердце всегда было холодным. Кай мог переносить грузы, которые никто не мог видеть. И никто не мог так хорошо противостоять воздействию воды и огня, как он.
Кроме того, он обладал даром проводить под водой девять ночей и девять дней без дыхания, в течение такого же срока Кай мог обходиться без сна. Рана, нанесенная его мечом, не поддавалась исцелению, он сам, в основном, одерживал победы и мог достичь высоты дерева.
И, наконец, все, что находилось в его руках или на одну ширину ладони выше или ниже, оставалось сухим, даже если шел очень сильный ливень. Потому что от него исходил сильный жар. Этим объяснялось, что мороз не мог причинить ему никакого вреда, и даже в сильную стужу его руки служили его соратникам огнивом.
Кай — это противоречивая фигура. Он одновременно и холодный, и горячий. Ночь, как известно, предшествует дню. Получается, что Кай объединяет в себе культ луны, солнца и воды.
Именно в ирландских сказаниях огонь играет очень важную роль как в своей доброй, так и в злой ипостаси. Однако в ходе принятия христианства огонь во все большей степени начинает соотноситься со злом. Теперь он служит для описания ада и горящих в преисподней грешников. Возможно, это своеобразный перенос в раннее христианство языческих традиций друидов — человеческие жертвоприношения, только совершаемые в более «теоретической» форме, если можно так выразиться. К тому же теперь они используются не для умиротворения богов или предсказаний, а для иллюстрации неминуемого наказания за грешную жизнь. Истории в духе христианской морализации, такие как «Путешествие сыновей О'Корра», возможно, связаны с инквизицией, достигшей своего первого пика в XII — XIII вв.
Явления, связанные с богиней солнца, находят свое отражение в образе Марии, когда ее называют Солнцем женщин, а также, возможно, в св. Бригитте — она поддерживает негаснущии огонь, с чем могут справиться только женщины. Мы находим в легендах о ранних христианских святых большое сходство с описаниями Куху-лина и Кая — рождение святых сопровождается явлениями света и огня, они остаются живыми в горящих домах, из их голов устремляются ввысь огненные столбы, их лица сияют, своими телами они могут отогревать холодные предметы, из их пальцев может выбиваться пламя, они могут разъезжать в огненных колесницах и так далее.
Так как само солнце больше не может служить объектом преклонения, им теперь является Иисус Христос — он теперь выступает как христианское солнце...

Число 3 имеет большое значение во всех древних индоевропейских культурах, однако представляется, что у кельтов это значение выражено наиболее ярко. Число 3 обозначает три стадии жизни: рождение—жизнь-смерть. Это главное число, к которому можно свести все бытие:яачало—середина—конец; прошлое—настоящее-будущее; перед—середина—зад; верх—середина—низ; время—место—вид; небо—земля—вода; тем самым, также число 3 выражает единство, силу/власть, совершенство.
Поскольку это те качества, к которым стремятся многие люди, здесь, возможно, кроется причина широкого использования числа 3 при разделении различных характерных для общества признаков.
Тройка также включает в себя внутренние напряжения (1 + 2<->3 или 3 — 2<->1 и др.). Эти внутренние напряжения, в свою очередь, требуют посредничества, которое сможет соединять противоположности, по крайней мере, что делает возможным создание новых единств. В любом случае возможные значения числа 3 настолько многообразны, что оно, как и некоторые другие числа, перешло в христианство.
Древние рисунки (датированные VIII —IX вв. до н. э.), изображавшие людей и животных, состояли из неуклюжих линий или треугольников и других фигур. При этом за этими рисунками еще не скрывалось никаких историй. Затем стали появляться заштрихованные треугольники, которые, вероятно, уже имели какое-то значение. Звери имеют форму треугольников, головы представляют собой угловые линии (угловые крючки). Дополнительные крючки придают некий дополнительный смысл. Изображения жилищ, палаток и домов могут быть выполнены при помощи линий, проходящих под углом. Треугольники служат украшениями или сами изображают различные части тела, такие, например, как рот или глаза.
Ввиду более ярко выраженной у кельтов склонности к цифре 3, от кельтов, вероятно, исходит восприятие тройственного материнского общества, которое затем быстро нашло широкое распространение также и у германцев. Таким образом, вышеописанные единства могут изображаться убедительно и наглядно. Подобно стихиям — вода — земля (деревья/камни) — небо (луна/солнце) — они сопровождают человека в течение всей его жизни и поэтому связаны с ним особенно тесно.

В кельтском искусстве число 3 часто изображается тремя одинаковыми профилями в форме триады или в виде трех вставленных одно в другое лиц. Все, что составляет жизнь — приобретаемые знания, искусство, божества, социальные и культурные структуры, представления, вплоть до кленового листа св. Патрика (который сегодня, наряду с арфой, является национальным символом Ирландии), как кажется, проникнуто символикой, исходящей из числа 3. Эта символика берет свое начало с мотивов треугольной формы, изображаемых на предметах обихода, и находит продолжение в предметах культа. Даже литература в Ирландии и Уэльсе выделяет триады как особый жанр. В триадах происходит разделение на троичные системы важнейших жизненных познаний, личности, животных и других имеющих важное значение объектов. Так, например, существуют триады о лошадях.
Кухулин рождается трижды, некоторые герои погибают трижды, священные объекты находятся в обращении трижды, отца целуют три раза...
Число 3 или триединство до сегодняшнего дня во всем мире сохранило свое значение как средство усиления действия. Мы тоже можем трижды разгадывать загадки, делать три попытки. Приводимые выше три триады использовались в туристическом бизнесе для создания рекламы Уэльсу.

Если колесо, круг/кольцо и так далее представляют собой символические изображения солнца, каким мы его видим, то трискеле — как и свастика — олицетворяет движение небесного тела, это солнечное колесо с тремя лопастями. Оба этих символа очень рано встречаются у народов Европы и Азии. У кельтов их существование подтверждается уже в III —II вв. Во время проходившего в то время культурного обмена кельты заимствовали у греков, например, изгибы и другие волнистые узоры, но при этом они не слепо копировали оригинал, а разрабатывали его дальше, давая ход собственному воображению. Так, более ярко проявляются характерные особенности изгибов, при этом трискеле превращается в типичное кельтское солнечное колесо, которое сегодня стало символом Бретани и — в определенной степени наряду с арфой и кленовым листом — также и символом Ирландии. В эмблеме острова Мэн прослеживается связь между трискеле и свастикой с тремя перекладинами.
Некоторые видят в трискеле также и ветровое колесо — а, может быть, и водяное колесо — или стихии небо —вода —земля и перемещающиеся в пространстве стихии вода — огонь — воздух на фоне земли. В сказаниях как самые важные стихии, сопровождающие человека в течение всей его жизни, выступают вода, камни и деревья (земля), а также солнце и луна (небо).
Этот символ, который в эзотерической литературе носит название «трискеле», в очень упрощенной по своему значению форме символизирует спираль жизни, обнимающую землю. В абстрактном виде и при соотнесении с числом 3 этот символ может окрылять фантазию и давать основание к самым разнообразным толкованиям.

В Китае число 5 — одно из важнейших мистических чисел, оно обозначает пять стихий, сторон света, пород животных и так далее. В Европе пятерка, среди прочего, является символом соединения солнца и луны. Тем самым, она могла бы объединять следующие понятия: 2 (луна) + 3 (солнце) = смерть—плодовитость—возрождение + жизнь—агония—смерть = бесконечность. Следовательно, символы пятерки являются символами воскресения (воскресение возможно только через смерть). Особенно часто они встречаются на монетах перед лошадьми — наездник/возница направляет лошадь к этому знаку. Самым известныммотивом, связанным с числом 5, вероятно, является пентаграмма, часто используемая при изображении людей с вытянутыми руками и широко расставленными ногами.
Неизвестно, как в действительности выглядело у кельтов учение о воскресении/возрождении. С одной стороны, мертвые берут с собой все для путешествия в Другой мир, но, с другой стороны, они не могут всем этим вос¬пользоваться, если не родились заново в оболочке ребенка или животного. Другой мир, куда они направляются, может означать для них просто новое существование. Или же души всегда снова возвращаются в похожие на свои тела? Согласно сказаниям, они обладают способностью вселяться в тела животных. Здесь вера в воскресение и возрождение, очевидно, сопровождалась перерождением образа.
Сюда же, вероятно, можно отнести описание рождения Кухулина. Оно происходит трижды; этот факт, очевидно, мог в какой-то мере служить для кельтов объяснением высокой детской смертности — ребенок умирает, чтобы родиться заново в более совершенной форме.
Птичья стая часто садилась на принадлежавшее Конхобару поле и опустошила его до самых корешков. Конхобар был очень рассержен, он повелел запрячь девять колесниц, чтобы разогнать птиц. Возницей на колеснице была его дочьДехтире. Чудесные птицы, которые так сладко пели, были соединены в пары серебряными цепями. Во время охоты на птиц охотники были застигнуты ночной мглой и снежным бураном. И тут на их пути встретился отдельно стоящий новый дом, в котором жила супружеская пара. Хотя охотники посчитали, что в доме не хватит для них места, они вошли внутрь и с удивлением увидели, что дом был очень просторным и заполненным разной едой.
Во время пирушки хозяйка дома родила сына; одновременно кобыла родила двух жеребят. Этих жеребят подарили мальчику. На следующее утро исчезли дом и птицы, но ребенок с жеребенком остались. Ребенок воспитывался Дехтире, но затем умер от неизвестной болезни.
После возвращения с оплакивания усопшего Дехтире выпила какой-то напиток. При этом она проглотила невидимое существо. В эту ночь ей явился Луг МакЭтенн. Он рассказал ей, что именно он привел в дом охотников на птиц, одарил их угощением и что ребенок — это его сын. Этот сын (в образе невидимого существа) вошел в ее тело, так что она забеременела. Ольстерцы не могли объяснить эту беременность и предположили, что Кон-хобар обесчестил свою дочь, будучи пьяным, так как обычно его дочьспала вместе с ним. После этого он обручил свою дочь с Суалтамом. Но Дехтире стыдилась взойти на его ложе в этом состоянии и нанесла себе такой сильный удар по низу живота, что потеряла ребенка. Но она сразу же снова забеременела и, наконец, родила мальчика по имени Сетанта.
Кузнец Куланн взял его к себе как приемного сына. Но Сетанта, играя, убил принадлежавшую кузнецу собаку, поэтому предложил себя кузнецу в качестве собаки-охранника, с тех пор Сетанта носил имя Собака Куланна, по-ирландски — Кухулин. Некоторые считают Кухулина реинкарнацией Луга.
Интересно, что древняя музыка была основана на пяти тонах, следы этого можно обнаружить еще и сегодня в ирландской и шотландской музыке. Предполагается, что речь идет о звуковой системе, которая преобладала в древние времена. Позднее изображения с пятью компонентами можно встретить в геральдике, особенно в Африке и в Японии, в последнем случае, однако, в форме цветов. В исламе существует пять основ, а именно: символ веры, молитва, пост, подаяние, паломничество. В христианстве известны пять книг Моисея.
В настоящее время символика, связанная с числом 5, встречается, в основном, в пентаграммах, используемых в спиритизме. Некоторые, как и прежде, видят в пятерке символ воскресения, другие — знак концентрации сил земли и магический инструмент, сопровождающий церемонии самоочищения и обновления (пентакль), который связан со всем старым либо просто является чем-то, что должно удержать зло, как представитель внутренней мистической энергии. Как таковой, пентакль также имеет несколько названий, связанных со знаковым отображением окружающих человека духов. Этот знак используют не только современные практикующие ведьмы и колдуны, но и обычные люди в качестве украшения.

Число 7 играет большую роль в мировой символике. Числа до 9 включительно, вероятно, столь значимы по той причине, что — ввиду своей наглядности — способствуют формированию у людей первоначальных представлений о количествах. Мистическое значение числа 7 встречается уже в письменных памятниках Древнего Востока и античности. При этом называются 7 ценных, важных, полезных или избегаемых объектов либо героических поступков. В Греции 7 воинов идут на Фивы, существуют 7 мудрецов, Рим — это город на 7 холмах, в Китае живут 7 гениев (поэтов), а в Индии 7 юных дев и есть бог огня с 7 языками. И, наконец, дни недели в античной культуре посвящены 5 известным планетам солнечной системы, Солнцу и Луне. Такое посвящение наглядно прослеживается и в валлийском языке: Llim (Луна) — понедельник, Mawrth (Марс) — вторник, Mercher (Меркурий) — среда, Iau (Юпитер) — четверг, Gwener (Венера) — пятница, Sadwrn (Сатурн) — суббота, Sul (Солнце) — воскресенье.
В то время как числа 8 и 6 часто встречаются на кельтских археологических находках, например на монетах, число 7 встречается редко. Если оно и попадается, то его, в большинстве случаев, следует рассматривать как символ, связанный с лошадьми. В дошедшей до нас литературе островных кельтов — что, впрочем, не означает, что исследованный материал не имеет традиций на континенте — существуют значительные различия: в Мабиногио-не число 7 является довольно редким. Если оно и появляется, то, в основном, в связи с упоминанием Другого мира. Лишь в более поздней легенде об Артуре, например в легенде «Ограбление Аннвна», а также в ирландской традиции число 7 находит широкое использование — это признак продолжающейся христианизации.
После тройки число 7 является самым важным в ирландской литературе. Этому способствует структура Другого мира, которая также характеризуется числом 7, например семью дверьми. Возможно, что в известных сегодня как ирландские сказаниях, с возрастанием влияния христианизации, влияние числа 7 распространилось на свиней как на представительниц Другого мира (при этом свиньи сосланы в Другой мир в качестве наказания или по иным причинам). Таким образом, это число является частью христианской интерпретации дошедших до нас в устной традиции памятников древней кельтской литературы.
В доме короля Мак Да То 7 дверей, к которым ведут 7 дорог, в доме стоят 7 очагов, а на них 7 котлов, наполненных мясом быков и свиней. На празднике забита огромная свинья, которую в течение 7 лет поили самым лучшим молоком.
Отец Куллвха через 7 лет после смерти своей жены женится снова. Сам Куллвх отправляется в путь вместе с Олвиддом, «читающим следы»: у его отца еще за 7 лет до рождения Олвидда украли свиней, Олвидд же выследил похитителей и привел 7 стад свиней домой.
Гвррир, знаток языков, превратившись в птицу, отправляется в лагерь ТврхаТвирта вместе с 7 заколдованными поросятами, чтобы вести переговоры по.поручению Артура.
Медб выходит замуж за Эйлилла и рожает ему 7 сыновей. Когда Медб утоняет чужих свиней, то там, где проходит стадо, в течение 7 лет не растет ни травинки, ни листочка. Количество свиней в угнанном стаде так и не определено окончательно. «Их три», — говорили одни. «Их больше семи», — считали другие. Одни утверждали, что их девять, а другие отвечали, что свиней одиннадцать штук.
После битвы за двух быков создалась ситуация, приведшая к 7 годам перемирия между жителями Коннахта и Ольстера, то есть между Медб и Конхобаром.
Кухулин начинает сражаться с Медб в возрасте 7 лет. Приз лучшего героя, за который он затем сражается — 7-летний боров, выкормленный молоком, лесными орехами, пшеничным зерном и мясом, и 7-летний вол, выкормленный на молоке, нежной траве и зерне.
МакКинели привиделась женщина, которая носила ожерелье из 7 х 20 + 7 шариков из костного мозга свиньи. Кроме того, он видел церковь, стены которой состояли из пластов шпика, изготовленного из 7-летних кабанов.
Только в седьмой раз удалось сыновьям Туренна ус¬пешно совершить погребение Киана, отца Луга; Конхо-бар умирает через 7 лет после ранения в голову.
Число 7 также часто связано с Кухулином: он имеет в каждом глазу 7 зрачков, по 7 пальцев на руках и ногах.
Особенно важным число 7 становится с развитием христианства: мир создается за 7 дней, в Храме Иерусалима имеется светильник с 7 рожками и есть легенда о 7 спящих братьях.
Для нас число 7 сохранилось во многих устойчивых словосочетаниях, например, мы говорим о «книге за семью печатями» или «на седьмом небе». Мы знаем из средневековья семь смертных грехов: высокомерие, скупость, сладострастие, зависть, чревоугодие, ярость и лень. Или можно вспомнить о семи чудесах света.

В центре магии плодовитости находится секс в следующих формах: сексуальная свобода ради воспроизведения потомства, секс как инструмент власти для обеспечения порядка престолонаследия и королевских почестей, связанных с властью над страной; секс ради возрождения или омоложения; секс как средство уничтожения врагов. Смена мужчин символизирует смерть, созидающую жизнь, поскольку после смерти одного мужчины женщина со следующим мужчиной производит на свет большое число наследников. Смерть мужчин также символизирует богиню войны и ее власть над жизнью и смертью.
Рассказы о ирландской королеве Медб из ирландского цикла Красной Ветви Мабиноги, обобщенные в «Книге жизни», повествуют об этой волшебной магии плодовитости.
лледб была дочерью Эохаидха Макфинна, короля Тары (Восточная Ирландия) и главного короля Ирландии. Ее красота лишала каждого мужчину, на которого падал ее взгляд, двух третей его храбрости. Мак Финн отдал Медб и еще нескольких своих дочерей в жены королю Ольстера Конхобару МакНесса. Медб родила Кон-хобару сына, но вскоре покинула его и возвратилась к своуму отцу. После этого Конхобар подкараулил Медб и овладел ею. Отец Медб вызвал Конхобара на поединок и был им убит. ЭохаидхДала спас Медб от Конхобара и привез ее в Коннахт. Поскольку Медб взяла его себе в мужья, он стал королем всей страны. При этом, чтобы не лишить ее чести, он не должен был быть скупым, трусливым и ревнивым. Сама же она была щедрой, бесстрашной и побеждала в сражениях одной рукой; в те времена равноправию полов придавалось важное значение. У Медб всегда был любовник. Если рядом не было Фергуса, то для ее удовлетворения требовалось 30 мужчин.
Все шло хорошо, пока Медб не воспитала из своего племянника Эйлиллахраброго воина и не стала делить с ним ложе.
Теперь Эохаидх стал проявлять свою ревность. По повелению Медб он п терпел поражение в поединке с Эйлил-Медб вышла замуж за Эйлилла. Тот стал новым королем Коннахта, и Медб родила ему семерых сыновей.Затем Медб захотела отомстить своему бывшему мужу Конхобару и стала готовиться к битве. Посредством любовных связей он пыталась найти себе союзников,в том числе и среди врагов. Когда началась битва, Медб сражалась вместе со своими женщинами. Создалась трудная ситуация, которая привела к заключению перемирия сроком на семьлет между жителями Коннахта и ольстерца-ми, то есть Медб и Конхобаром.
Мотив возрождения/воскресения положен в основу следующей истории:Мумхан, королева Мунстера, однажды лишилась рассудка. Она опустилась, постарела, ужасно выглядела и поступила в услужение к Фингину, королю Восточного Мунстера. Король, следуя шаловливым подтруниваниям своей жены, стал спать с Мор Мумхан. Затем красота вернулась обратно в ее тело. Они стали мужем и женой, и у них родился сын. После смерти Фин-гина Мор Мумхан вышла замуж за Катала МакФингина и сделала его королем Мунстера.
В истории оДердре находит свою смерть каждый мужчина, добившийся ее любви. В другой истории повествуется о том, что мужчины могут умереть, если присутствовали при том, как женщины стирали белье или даже сами мылись в реке.
Эти мифы частично соответствуют подтвержденным документально историческим фактам. Так, сексуальная
свобода ирландской женщины оговаривалась в семейном праве.
В соответствии с этим правом, женщина могла сама, без согласия мужа, расторгнуть брак, если, например, муж игнорировал ее либо не мог удовлетворить по причине педерастии, гомосексуализма, импотенции, неспособности производить потомство и тому подобного. Дошедшие до нас законы свидетельствуют о большом уважении к личности женщины и о равноправии в том виде, в котором оно не встречается до сих пор. Католическая церковь смогла полностью отменить это право лишь при поддержке колониальной Англии в XVII столетии. В ходе обращения в христианство представления о женщине и ее роли в обществе претерпели изменение. Господствующей идеологией стал патриархат, сражающиеся женщины и/или друидки теперь больше не были героинями, их называли ведьмами. Достаточно лишь сравнить Медб в ирландских сказаниях с женщинами-воительницами из Глостершира в валлийском повествовании о Передуре, когда они обучают Передура военному искусству, а затем погибают от его руки.
Шейлы-на-Гиг, то есть Юлии с грудями, даже в эпоху средневековья не были тронуты церковью, вероятно, из-за приписываемых им свойств противостояния несчастьям (демоническая функция) и плодовитости, хотя они, очевидно, перестали соответствовать представлениям о морали. Первая Шейла-на-Гиг относится к I в. до н. э. Некоторые из этих фигур имеют сходство с совами, другие напоминают изображение богини-матери (матроны).
В любом случае часто вспоминаешь об этих изображениях, читая повествования Цезаря и ирландские сказания. Навстречу Цезарю выезжали женщины с обнаженной грудью, чтобы умиротворить его. Навстречу Кухули-ну высылали полностью обнаженных женщин, чтобы подавить его бешеную воинственность и защитить страну от разрушений.
Документально подтверждено существование системы передачи престола посредством следующих один за другим браков (см. выше о Медб), а также участие кельтских женщин в сражениях.

Кельтов очень занимал вопрос плодовитости и созидательной силы. Их символами могли быть поднятый вверх большой палец руки или лошадиный хвост, но особенно фаллосы. Кельты, подобно другим народам, снабжали своих богов очень длинным пенисом. На статуе, установленной на кладбище Тонгер (Бельгия), можно увидеть целых три фаллоса. Кельты с удовольствием носили амулеты с изображениями голых женщин и мужчин с возбужденным пенисом.
В легендах кельтов существуют длинные камни: иногда их обнимают, о них спотыкаются или сидят на них верхом. В местах принесения жертв огню были найдены фигуры с пенисом в состоянии возбуждения, а также фигуры гермафродитов. Наряду с сексуальной силой и плодовитостью, здесь речь также может идти о простом счастье и радости. В сказаниях также постоянно встречаются указания на то, что сексуальные прелести часто используются в качестве мирного оружия, чтобы избежать участия в убийствах и боевых сражениях и, несмотря на это, обеспечить себе победу.
В ирландских сказаниях нам встречаются два героя, носящих имя Фергус, то есть Избранная мужская сила. В них повествуется об их разнузданной сексуальной жизни. При этом, однако, следует иметь в виду, что в дохристианском и дофеодальном обществе допускалось значительно более свободное и естественное отношение к сексуальности по сравнению с последующей эпохой, в том числе и с нашим временем, тем не менее приводимые ниже описания весьма примечательны.
Самым известным Фергусом является Фергус МакРот, то есть Мужская сила. Это сын Большой Лошади, которая фигурирует в рассказе о похищении скота в Куалин-ге. Этот герой имеет огромный рост и обладает силой 700 человек, он ест за семерых, все, что бы он ни ел, присутствует в семи экземплярах: семь свиней, коров, косуль и так далее.
Расстояние между его глазами равно семи дюймам, такой же длины достигает его пенис. Его мошонка имеет размеры мешка для муки. В Таре, главной королевской резиденции, вплоть до XIX столетия каменный столб носил название «Половой член Фергуса».
если рядом не было его жены Флидиас, то Фергусу требовалось семь женщин для удовлетворения. Впрочем, его жена и Медб были единственными женщинами, которые могли удовлетворить его сексуальный голод.
Действительно, охота, праздники и связанные сними любовные утехи были для него милее королевского титула, который он уступил всеми любимому Конхобару, сыну своей любовницы Нессы. Он дал завлечь себя на праздник и, таким образом, отчасти виноват в смерти своего сына, которого фальшивыми обещаниями заманили в засаду. Затем Фергус отправился в качестве советника ко двору Медб, где объявил о бое между двумя быками (превращенными в быков мужчинами).
Смерть настигла Фергуса, когда он во время игр на озере по прихоти Эйлилла погружал в воду мужчин. Медб пыталась урезонить его, она кинулась ему на грудь, обхватив его своими ногами. Таквместе они и ходили вброд вокруг озера. Эйлилл, который стал испытывать ревность при виде любовных утех оленя и оленихи, повелел убить Фергуса. Копье, брошенное Лугайдом, завершило жизненный путь Плодовитого.
У другого Фергуса, Фергуса МакЛеда пенис достигал длины семи мужских кулаков:Во время соития с женой взятого в плен правителя Иубдана он держал свою руку на ее голове, поскольку боялся, что его член дойдет ей до самого верха.
Напротив, муж этой женщины после этого развлекал ольстерцев своими речами и удивлялся тому, что женщины чистили и стирали для своих мужей. Ведь, в конце концов, своим телом они обслуживали Фергуса.
Он также поднял на смех одного мужчину, который вытряхивал плащ своей жены, хотя она только что
использовала его в качестве подстилки во время совокупления с другим мужчиной.
После того как Иубдан провел в плену у Фергуса год, он предложил ему выкуп за свое освобождение, среди даров были и такие, которые служили для плотских утех: хлыст, который влюблял в своего владельца всех женщин, и ножницы, которые доставали возлюбленную тому, кто держал их в руках.

До христианизации животные считались, вероятно, «оболочкой» для людей, которые превращались в зверей, чтобы, благодаря новым способностям, исполнить различные трудные задания. С христианизацией превращение в животное получает дополнительно значение наказания. Это особенно заметно в отношении женщин, так как становятся прегрешением те поступки, которые раньше являлись дозволенными или нормальными, например, сексуальное общение с различными партнерами. В общих чертах оба эти значения отражаются в дошедшей до нас литературе. Только под влиянием христианизации и с развитием письменноси и письменной культуры — исходящей как раз от монахов, то есть доминирующего обученного слоя общества, — литературные источники приобретают письменную форму и приводятся, по меньшей мере, в более организованный вид.
Таким образом, Артур и его соратники используют свои способности превращения, чтобы, в частности, одержать победу над Тврх Твиртом и его свитой. Тврх же, тем не менее, сам является аристократом, превращенным в вепря в качестве наказания.
Тремя основными целями метаморфозы являются: приобретение желаемых или необходимых способностей; наказание; путешествие между мирами (попасть в Другой мир или туда завлечь). Важным является роль превращения как спасительного бегства и, соответственно, сохранение жизни, поиск убежища в Другом мире. Превращения указывают, возможно, на отсутствие четких границ между человеком и животным в мышлении кельтов. Предпочтительные для превращений животные — это птицы (лебеди, журавли, совы), свиньи (наказание) и крупный рогатый скот. Однако возможно превращение и в камни или растения.
Время, необходимое для превращений, определяется их целью. Трансформации для срочного получения дополнительных способностей (например, на охоте и при бегстве) происходят немедленно.
Если объекты превращения приходят из Другого мира, то с ними можно повстречаться скорее всего ко времени празднования Самхейна и затем уйти с ними. Для нака-зательных превращений также существуют определенные сроки.
Изменяющие свой образ женщины, возможно, стали основой для появления образов ведьм в сказках. Так, например, Бадб в большинстве случаев появляется в виде ворона или вороны, Морриган принимает образ, соответствующий ее цели. Обе имеют отношение к одурманивающей Немайн, а также к Махе, которая связана с воронами и лошадями. Они обе стирают одежду воинов, если тем предстоит умереть. Морриган (война, плодородие, матриархат) и Маха (война, пророчество, материнство), иногда также Бадб (смерть, последняя спутница, вестник смерти, пророчество смерти) являются тройственными божествами.
Прежде чем началось сражение, туда прилетела Морриган и предостерегла коричневого быка с его 50 телками и сидящими на них 50 мальчиками от предстоящего нападения. Сам коричневый бык был превращенным свинопасом, который, дополнительно к человеческому разуму, имел силу и мощь быка. Он обеспечивал защиту ста воинам, его мычание заставляло быстрее биться сердца, и он ежедневно покрывал 50 коров, которые уже на другой день рожали телят.
Однажды Морриган, в облике прекрасной девушки, предстала перед Кухулином, чтобы соблазнить его и предложить ему скот и сокровища. Кухулин воспринял за оскорбление как первое, так и второе предложение, после чего между ними начался поединок. Морриган угрожала, что оборотится угрем и в воде обхватит его ногу, чтобы он упал. Кухулин возразил, что сломает ей ребра пальцами ноги и что она сможет вылечиться только с его одобрения. Тогда Морриган пригрозила, что в облике волчицы нагонит на него скот, когда он будет переходить реку вброд. В ответ он заявил, что выбьет ей глаз своей пращой. В ответ на это она, в виде красной телки, решила отойти к броду так, чтобы он ее не видел. Когда Кухулин пригрозил, что раздробит ей камнем ногу, она исчезла.
Когда же они оба встретились у брода, угорь три раза обвился вокруг его ноги, он упал и получил повреждение. Тогда он наступил так сильно на угря, что его ребра сломались. Бряцание оружия привело к тому, что пасущийся поблизости скот стал уходить на восток, но волчица оттеснила его назад, на Кухулина. Он оборонялся, и метнул пращой камень в ее глаз. Тогда она в облике белой телки с красными ушами' упала в воду, так что он не мог больше видеть мель. Кухулин бросил камень, который сломал ей ногу.
Усталый Кухулин опустился на камень и стал жаловаться на свое одиночество. Он не мог узнать Морриган, когда она появилась рядом с ним в виде старой одноглазой женщины, которая вела за собой корову с тремя сосцами — по числу его ранений. В ответ на его просьбу она трижды дала ему лечебного молока, за что он ее поблагодарил.
Похожее последовательное превращение с целью победы в борьбе наблюдается в валлийской истории о появлении на свет Талиесина: Керридвен гонится за Гвио-ном Бахом, а тот многократно менят облик, чтобы избавиться от погони.
Однако, обретя магическую силу вместо сына Керридвен, Гвион Бахубежал от мести. Сначала он убегал в виде зайца, а Керридвен гналась за ним как борзая. Затем он превратился в рыбу, а она в выдру. Когда он принял вид птицы, она стала соколом. В конце концов он стал пшеничным зерном, которое она склевала и проглотила, будучи курицей. Девять месяцев спустя она родила ребенка. Ребенок был таким красивым, что она решила не убивать его, а предоставила другим решать его участь, опустив ребенка в сумке в реку.
Перед началом сражений случалось, что Бадб и Не-майн свом криком заставляли падать от страха 100 мужчин Ирландии. Бадб (тоже может принимать различные формы) — вестник смерти: именно Бадб сообщила Медб о смерти ее сына. Когда Бадб в виде вороны кружит над Кухулином и три раза каркает, все узнают, что Кухулин умер.
Наконец, идея последовательных превращений применима к обоим быкам, вокруг которых разворачивается история угона скота из Куальгне:Свинопасы Другого мира, Фриух и Рухт, вначале были дружны: в зависимости от урожая желудей они двигались в одну или другую область, чтобы накормить свиней. Однако как-то они поссорились и перестали разрешать друг другу пасти свиней на своих землях. Их прогнали со своих мест, но они все продолжали ссориться: они решили превратиться в воронов и дрались друг с другом ровно год. Затем они превратились в водяных чудовищ, которые год сражались в Суире и год — в Шенноне. Затем они стали оленями, собрали стада и воевали стадами. Чтобы помериться силами в человеческом облике, они стали воинами у своих бывших господ. Послетогокак они избили один другого, они превратились в привидения. Когда они выздоровели, то приняли вид драконов и бросали снег каждый на страну другого. Затем они превраились в угрей Туинниук, которых проглотили две коровы в Ольстере и Коннахте, когда пили воду. Итак, они родились заново как два быка Донн Куальгне и Финбен-нах, которые вызвали большую войну между обеими провинциями.

Вода является средой, из которой произошла жизнь, мы встречаемся с ней повсюду. Сам человек состоит на 70% из воды. Неудивительно, что в ирландских сказаниях питье воды, особенно если в ней есть черви (или змеи), приводит к беременности. Соответственно существует связь водоемов с плодотворной способностью и, прежде всего, с богинями-матерями, водоемы используются как места жертвоприношений. Вода очищает, обновляет и лечит.
Вода нужна Кухулину всегда, когда он возбужден, чтобы контролировать себя, и стражу Ллудду вода нужна, чтобы бодрствовать. До сегодняшнего дня не забыт источник молодости, описываемый в The Isle of the Mystic Lake («Остров на таинственном озере»). Вода — это место рождения самостоятельно растущего питания. Однако вода также связана с борьбой и смертью. Так, Кухулин борется на переправах, в легендах The Overflowing of Lough Neagh, The Story of Liban the Mermaid («Когда Луг Нед вышла из берегов» и «История о русалке Ли Бан») упоминаются потопы. Существует примета, согласно которой моющиеся или стирающие одежду женщины предвещают войну и смерть, как это было с Кухулином. Не следует забывать и погребение в воде. Таким образом, это три важнейших точки зрения на культ богини-матери.
Вода, как и камни, деревья, солнце и луна, сопровождает людей всю жизнь. Божества, которые исцеляют, произошли, возможно, от солнечных божеств, большая часть из них являются местными божествами, так, например, Сулис для местечка Бат и Сегуана для Сены.
Женские и мужские солнечные божества соотносились с ближайшими источниками (Сулис и Бат). Кроме того, в традициях островных кельтов встречается бог моря по имени Мананнан МакЛир, то есть сын моря.
Благодаря своей труднодоступности и определенным качествам, таким как цвет, запах и течение (волнение), вода является предпочтительным местом для перехода в Другой мир или для контакта с ним: непосредственного или с помощью птиц. Особенно многочисленные обращения к воде имеются в «Путешествии Мельдуна». Еще одно значение воды — это мудрость; в Библии говорится об источнике мудрости.
Также другой часто упоминаемый герой, а именно — Коналл Кернах рождается с помощью воды: иннхем, дочь Катбада, не имела детей. Друид обещал ей,что поможет в рождении ребенка, если она хорошо вознаградит его. Она обещала, и друид отвел еекисточнику, где произнес заклинания и велел ей умыться. При этом Финнхем выпила небольшое количество воды и проглотила червя. В ее чреве стал расти мальчик с червем в теле, который просверлил его руку. При крестинах ребенка друиды напророчили, что он выступит против Коннахта, королевства, где родился. Тогда дядя ребенка вырвал его из рукматери и наступил ему на шею. Однако Коналл Кернах не погиб, но остался кривошеим.
Значение воды, как инструмента очищения и исцеления, продолжает присутствовать и в христианском ритуале крещения. Сохраняются элементы очищения, превращения и возрождения. Источник плодородия находится также в списке вещей, созданных богом в начале существования мира. И в настоящее время мы находим чудовища в водоемах, например, вспомним знаменитую шотландскую Несси. Сегодня «водой жизни» в Шотландии является виски — во всяком случае, согласно утверждению его производителей.

Изображения головы встречаются в виде скульптур или в виде рельефа на камне, металле, древе, кости. С III в. до н. э. встречаются изображения голов мертвых, то есть с закрытыми глазами и выставленными напоказ черепами. Некоторые из изображений головы и черепа подтверждают существование охоты за головами и культа черепа, которые были распространены, очевидно, очень широко у ранних народов и восходят к культу таинства головы. Сюда же можно отнести скальпирование пленных американскими индейцами и приношение человеческих жертв. Этот культ известен у сибирских народов, в Юго-Восточной Азии, Западной Африке и, прежде всего, у скифов1: они пили кровь первого убитого врага, предъявляли головы врагов королю при требовании своей доли добычи, использовали скальпы как платки, шили из них юбки и украшали черепа.
Изготовление юбок имеет параллель в традициях двора короля Артура: великаны или чудовища изготавливали себе плащи из бород побежденных королей.
При охоте за головами черепа, скорее всего, являются военными трофеями (ср. со звериными черепами и чучелами в домах современных охотников) или обосновывают право на долю в добыче. В основе культа черепа лежит представление о том, что голова являет собой бессмертный божественный дар и, таким образом, данные человеку способности и смысл его жизни, которые победитель хотел перенести на себя для защиты и противодействия несчастью. Для этого черепа Врагов вешали на гривы лошадей или бальзамировали, разрезали на амулеты, чеканили на монетах и оружии, ими украшали фасады культовых мест и входы в храмы — особенно, если речь шла о головах очень знатных и влиятельных людей.
Кельтские воины участвовали в боях под командова¬нием Ганнибала во второй Пунической войне и убили
римского полководца Луция Постума. Его череп был оправлен в золото и использовался как жертвенная чаша при различных ритаульных действиях.
В местах приношения жертв находили кубки, изготовленные из черепов, то есть культ черепа часто являлся частью церемонии жертвоприношения. Этот культ может быть связан с человеческими жертвами. Об этих жертвах можно узнать по легенде о Мерлине, который своей кровью должен был обеспечить благополучное строительство замка Фортигерн. Черепа, очевидно, являлись жертвенными дарами.
Охота практически неотделима от культа. Так, в 387 г. до н. э. при осаде Рима кельты целый день охотились за головами своих врагов, прежде чем на третий день осады им удалось овладеть городом. Головы насаживали на копья или привязывали к саблям. Кухулин натыкал их на рогатину, складывал в кучу, спал на этой куче или складывал головы под свое колено подобно своему сводному брату Коналлу Кернаху. Гореу отрубил великану голову, насадил ее на кол на заднем дворе и стал повелевать страной и крепостью великана. Охота за головами врагов, как показывают анналы истории, сохранялась вплоть до XIII столетия.
Нельзя однозначно утверждать, что некоторые кельтские воины использовали череп как сосуд для питья или даже пили кровь своих врагов. Во всяком случае, в сказаниях можно найти упоминания о женщинах, которые после смерти своих возлюбленных пили их кровь. Это жены Кухулина и Дейрдре. Морриган протягивает народу Дагды руку, обагренную кровью убитых врагов. Есть упоминания также о натирании кровью.
Смертельно раненому товарищу также отрубают голову, чтобы он не попал в руки врага.
Череп связан с плодовитостью, так как он возвращает мужскую силу тому, кто пьет из него молоко; в этом случае череп, вероятно, выступает как своего рода котел и символ обновления, что тесно связно с уже описанным ранее использованием черепов в качестве сосудов для питья.
Голова символизирует все тело, так же как и маски. Ее просто выставляли в память о дорогом покойнике, который благодаря этому, как и прежде, присутствовал среди живых, а также для защиты от врагов. Об этом повествуется, например, в истории о Бранвен.
После смертельного ранения, полученного Браном Благословенным в борьбе за освобождение своей сестры Бранвен, он повелел своим друзьям отрубить ему голову и доставить ее в Гвинврин, то есть на белую гору, в Лондон. Там ее надлежало похоронить, обратив лицом в сторону Франции. Спутникам Брана пришлось долгое время быть в пути и пировать в течение семи дней в Харддлехе, при этом голова составляла им добрую компанию, как будто он, Бран, был вместе с ними, и птицы Рианнон пели им свои сладкие песни. После этого отряд на восемьдесят лет задержался в Гвейлсе, пока для них не открылась дверь в Корнуэлл. И уже оттуда они, не теряя больше времени, оправились в Лондон и захоронили там голову.
Итак, они отрубили ему голову, и семь человек, которые остались в живых после резни, вместе с Бранвен отправились в путь. По дороге у Бранвен не выдержало сердце, она считала, что ее соратники ради нее погибли и разорили два острова. Тогда семь путников одни вместе с головой отправились в Харддлех. После семилетнего пира там они отправились дальше в Гвейлс. Там они провели восемьдесят лет. Это были их лучшие годы, и они не заметили, как состарились.
Их называли «собранием удивительной головы». Потом, однако, один из них открыл дверь в Корнуэлл, и они сразу вспомнили о свои потерях и отправились в трудный путь в Лондон, чтобы совершить погребение головы.
Теперь это было одним из трех удачных тайных захоронений в Британии'.До тех пор пока голова будет там находиться, никакие несчастья не придут на остров с востока.
В ирландском сказании о смерти Месс Гегра и Конхо-бара показаны другие стороны культа головы, например, передача желаемых качеств другому человеку, извлечение мозга и, возможно, также лечебные свойства:Коналл Кернах отправился в путь, чтобы отомстить за своих братьев, погибших в битве с королем Лейн-стера. Коналл встретился с королем Месс Гегрой и сообщил ему, что знает, что у того есть головы братьев Ко-налла. Итак, между ними начался поединок, во время которого король Лейнстера был побежден. Конечно, он знал, что Коналл Кернах хотел получить его голову, и посоветовал ему положить его голову на свою собственную. Коналл Кернах отрубил Месс Гегре голову и отнес к высокому камню на плотине у брода.
В это время были в Ольстере три смелых воина, каждый из которых имел физический недостаток: Кухулин был одноглазым, Кускрид заикался, а у Коналла была косая шея. Как ему посоветовали, Коналл Кернах положил теперь голову Месс Гегры на свою голову, и она покатилась по его спине, от чего тотчас исчез горб.
Позже Коналл Кернах повстречал жену Месс Гегры и сказал ей, что она принадлежит теперь ему. Женщина потребовала доказательств, и получила голову своего мужа.
Голова становилась то красной, то белой. Когда Коналл Кернах спросил женщину о причине этого, та отвечала, что ее муж сомневается, сможет ли какой-либо
мужчина в Ольстере соблазнить ее. Тогда Коналл Кернах приказал ей сесть в колесницу. В ответ она попросила позволить ей поплакать о муже. Ей разрешили, и она, издав жалобный вопль, ударилась спиной об землю и умерла.
Так как возница Коналла не хотел брать с собой голову Месс Гегры из-за ее веса, он вынул только мозг, разрезал его мечом, подмешал известь и придал форму шара. Череп оставался около мертвой женщины. Когда потом в Ольстере был всеобщий пир, и три героя: Коналл, Кухулин и Ла-огер поспорили, Коналл потребовал себе мозг. Существовал обычай при споре брать в руки шар из смешанного с известью мозга убитых противников. Если все оканчивалось, мозг снова откладывали в сторону.
На следующий день собрались провести игру. Кет Мак-Матас, огромный мужчина, как раз путешествовал в поиске приключений по Ирландии. Он узнал о мозге Месс Гегры и забрал его себе, так как знал, что Месс Гегру было предсказано, что за его смерть будет отмщение. Каждый раз, когда доходило до ссоры между Ольстером и Коннахтом, он носил его на поясе, полагая, что может убить многихлюдей Ольстера. Кет отправился на восток и увел у ольстерцев их скот, за чтоониначали его преследовать. Ему на помощь пришли люди из Коннахта, и между ними началась битва, в которой также принимал участие Кон-хобар.
По совету Кета, женщины Коннахта попросили у Кон-хобара разрешения посмотреть на него, так как не было на земле человека, который смог бы сравниться с ним по красоте, фигуре, одежде, росту, телосложению, глазам, волосам, коже, мудрости, красноречии, блеску и чести, вооружению и богатству, общительности и смелости.
Если бы он отказал в просьбе, это было бы для него постыдно. Поэтому он согласился, и Кет смог смешаться с толпой женщин и вставить в свою пращу мозг Месс Гег-ры и выстрелить. Пораженный Конхобар упал на землю, и мозг на две трети остался торчать в его голове. Жители Коннахта обратились в бегство и унесли Конхоба-ра с собой в Ольстер. Его врач зашил ему голову золотой нитью, под цвет его волос, и, полностью отказавшись от верховой езды, спорта, женщин, возбуждения и волнения, Конхобар прожил еще 7лет.
Не следует осуждать эти ритуалы, основанные на ранних представлениях о смысле. Убийство человека и выставление напоказ имело целью увеселение других, так же как римские бои гладиаторов, или наказание и устрашение, как, например, у Цезаря. Вся человеческая история полна несравненно более жестокими свидетельствами.
Пережиток охоты за головами — это сегодняшние игры в мяч, например футбол. Наши предки без всякого воинственного намерения отнимали друг у друга головы или просто играли ими. Также в традиции Артура продолжается охота за головами. В ирландском языке до сегодняшнего дня имеется поговорка, которая, сильно изменившись после христианизации, напоминает об охоте за головами:Go mbainidh an dibhal an ceann diot agus obairlae ded mhuineal.
Пусть черт тебе отрежет голову и трудится целый день над твоей шеей.

Описание Другого мира у кельтов складывается из их представлений о жизни вне их среды или о жизни после смерти. Так как жизнь не является у кельтов чем-то оконательным, а скорее лишь началом новой жизни или продолжением жизни в другой форме, то Другой мир может быть также страной вновь рожденных или возвратившихся в другом виде (обретение новой плоти удалившейся из мертвого тела душой — возрождение).
Многообразию представлений о мире, в котором снова рождаются или в котором можно побывать на определенное время, соответствует разнообразие наименований для обозначения Другого мира: Тир Таирнгириб (Обещанная страна); Тир-на Ог (Страна молодости); Тир Мбан (Странаженщин); Тир-Нан-Бео (Странажизни); Тир-Фа-Тонн (Страна под волнами).
Другой мир обозначался также словом Сид (жилье, представляемое в большинстве случаев как жилье русалки в холме или под землей), а также разноязычными версиями этого слова: Кэр Сиддхи (валл.), Сиде (нем.), Сиддх (уэл.). Существовали также наименования Кэр Видир (уэл.), Гласбург (нем.), Аваллон (Яблоневый остров). Яблоневый остров, в некоторых легендах, — это место последнего приюта Артура — в валлийских сказаниях он отдыхает под землей или в пещере.
Представление о Другом мире как о потустороннем появляется с распространением христианства. Неупорядоченное изображение этого мира в кельтских сказаниях — которые уже находились под влиянием христианства — дает лишь фрагментарное представление о мире заново возрожденных.
У всех народов, которые верят в путешествие души, можно найти представления о Другом мире. В первую очередь это отражается в самых различных мотивах сказок о происходящем под водой, в земле и во многих других местах. Другой мир может быть расположен в таинственных, то есть непознанных, местах (например, пещеры, леса, болота, горы, холмы, долины, скалы) или ранее недоступных областях, таких как небо, вода и острова, а также в специально созданных человеком сооружениях, а именно — в башнях и колодцах. Таким образом Мананнан — это бог Другого мира. Часто входом в другой мир может быть пещера, палатка, дерево, скала или трещина в земле — такое место находят только один раз. Отправляются туда на лошадях, кораблях, в виде птицы и тому подобное.
Другие возможности соприкоснуться с Другим миром — это мечты и состояние транса. В древности, а также сегодня разнообразные спиритические группы пробовали и пробуют приводить себя в состояния, которые обозначаются как междумир, в которых можно вступать в контакт с Другим миром.
В целом тема Другого мира является одной из самых главных в островной кельтской литературе. Другой мир кажется вездесущим. В любом случае он вмешивается в реальный мир, особенно в празднике Самхейн. Самые главные герои — Ойсин, Кухулин, Пуйл, Артур и другие — могут путешествовать между мирами. Представления о границе миров очень расплывчаты и однозначно разделить персонажей легенд по категориям человек, бог (житель другого мира) или полубог, вероятно, невозможно. В понятие «другой мир» вмешивается также изображение в легендах людей, которые просто приходили из других мест, то есть из другой местности или страны.
Указанием на Другой мир служат также плоды, животные и цвета. Прежде всего, красный цвет (часто в сочетании с белым) является цветом Другого мира. Интересно, что первыми красками, увиденными на археологических находках, были красные и белые.
Являются ли они символами мужского и женского плодородия, семенной жидкости и менструальных выделений? Или символизируют луну и солнце? Имеется ли связь? Встречаются животные с красными ушами и бе¬лым телом, например собаки Аравна, коровы, красная палатка, красные свиньи из Круахайна, красные лошади;герои Коналл Кернах и Кухулин иногда упоминаются с бело-красными лицами, отрубленная голова Месс Гегры.
В некоторых сказаниях можно найти описание Другого мира как разновидности сказочной беззаботной страны. В других сказаниях главным признаком Другого мира является любовь:Однажды путешествовали вместе Кондла Рыжий (также Кондла Златоволосый) и его отец Хундер-ткампф. К ним подошла женщина в удивительно красивой одежде. На вопрос Кондла, кто она, она ответила, что пришла из Сиде, где нет ни смерти, ни греха, где нет ограничения в еде, всегда все любезны друг к другу и никогда не спорят. Отец не мог видеть женщину и спросил Кондла, с кем он разговаривает. Однако вместо него отвечала красавица:
Он говорит с прекрасной женщиной,
Молодой и из благородного рода,
Которой не грозит ни смерть, ни старость.
Я люблю Кондла Рыжего!
Я призываю его в лоно наслаждений,
Где вечно господствует король Боадаг;
Его страна не знает ни нужды, ни нищеты.
Тогда отец позвал своего друида Корана, так как каждый слышал женщину, но никто кроме Кондла не мог ее видеть. И друид запел таким голосом, что никто не мог больше слышать женщину. Тогда она исчезла без Кондла, дав ему напоследок яблоко.
Целый месяц не ел и не пил Кондла ничего, кроме яблока. И оно не стало меньше. Кондла тосковал о прекрасной женщине. Когда он снова путешествовал вместе с отцом, то увидел, как приближается опять эта женщина. Она обратилась к ним. Снова отец призвал друида. Тем не менее женщина не обратила внимания на искусство друида, и все увидели, как его власть вскоре исчезла. Кондла не знал, что делать, и женщина запела:
Радость наполняет всех, кто приходит туда.
Там нет существ другого пола,
Кроме женщин и девушек...
Долго же ты думаешь,
Не стоит ли тебе поехать за море
В царство Сид короля Боадага. Поедем ко мне
На стеклянном корабле...
После того как она закончила петь, Кондла прыгнул на корабль. Они уехали, и больше их не видели.
Христианство ограничивает Другой мир рамками Мира мертвых, который состоит из 2-х сфер — ад и рай, в которые попадают в зависимости от поведения в здешнем мире.
В старых сказаниях островных кельтов, напротив, важные пожелания или задания могут быть причиной посещения Другого мира, равно как смерть и болезнь; кажется, что можно даже выбирать между различными видами приятной жизни или получать такую возможность случайно. Только с христианизацией появляются названия для жителей Другого мира: это, наряду с птицами, феи, эльфы и тому подобное.
Соответственно, в ранней ирландской традиции в Другом мире почти нет неприятных сторон. Только постепенно облик Другого мира становится христианским средством «воспитания», как, например, в валлийском сказании об ограблении Другого мира Артуром:
Великолепной была, по словам Пуйла и Придери, темница Гвейра в Эльфенбурге. Погрузившись на три корабля, поехали с Артуром в четырехугольный вращающийся замок, но кроме семи мужчин никто не возвратился. Из Эльфенбурга, замка опьянения, Артур привез себе котел, который нагревали девять дев и в котором варили еду только для мужественного, а также меч. Лампы горели перед воротами ада. В четырехугольном замке с огромными воротами полдень был совершенно черным. Напиток в нем был светлее. И там был пятнистый вол. Страшной была битва, страшно воспоминание о замке. Он называется также замком чревоугодия, Кэр Ригор.
Христианизация, возможно, заменила традиционное кельтское сочетание цветов Другого мира (красный и белый) на черный и белый. Этому есть подтверждения: соответствие сравниваемых цветов таким понятиям, как, например, день = добро, а ночь = зло.

С представлениями о Другом мире тесно связан календарь крестьянских праздников, который широко известен в Ирландии. Речь идет о солнечном календаре. При этом не ясно, является он только ирландским или же употреблялся, наряду с календарем Колиньи, также на материке.
Годовой круг делился на четыре важных праздника: Имболк — 1 февраля, Белтайн — 1 мая, Лугнасад — 1 августа и Самхейн — 31 октября/1 ноября1.
Тогда не играли роли ни солнцеворот, ни равенство ночи и дня. Считалось, что в упомянутые дни усиливается активность фей, чтобы отогнать их, готовили специальный сыр. Кроме того, это были дни, в которые проводились политические собрания и ярмарки.
Имболк, позже праздник св. Бригитты, был праздником очищения или праздником начала дойки овец — то есть пастушеским праздником, праздником рождения и плодородия.
Белтайн, также Кетсамуин, то есть «первый летний», открывал теплый, светлый сезон. Его праздновали и на континенте. Он принадлежит, очевидно, к старокельтскому ряду праздников. В этот день повсюду зажигались большие костры, старые костры гасили, новые зажигали посредством кремней. Между кострами прогоняли скот для спасения от эпидемий, для очищения. Существует также толкование костров как культа плодородия и почитания солнца. С этими праздниками были связаны четыре торжества. Он является, видимо, тем праздником, который описан в сказании «Родовые муки ольстерцев». Возможно, Белтайн также был праздником забоя скота. Празднование могло быть посвящено майскому дереву, королеве мая и многим другим обычаям.
Аугнасад праздновался в честь бога Луга. Какое именно событие из жизни этого бога было причиной праздника, например, смерть или свадьба, остается невыясненным. Празднование длилось с середины июля до середины августа и включало много крупных мероприятий, таких как ярмарки, игры, скачки и помолвки. Был день, в который мужчины выбирали себе сожительниц на год, а именно до следующего праздника. Зачатые этой ночью дети появились бы на свет в теплой половине года и имели бы шанс выжить.
Самхейн, вероятно, соответствует названию месяца Самони в календаре Колиньи и, возможно, принадлежит к древнекельтским праздникам. В Ирландии был день, в который приносили кровавую жертву Идолу короля. Как и в Риме, в эти дни вход в Нижний/Другой мир был открыт, так что можно было общаться с его жителями. Конечно, не все,что приходило из Другого мира, было желательно (с возрастающей христианизацией количество желаемых проявлений Другого мира уменьшалось), поэтому принимались меры для защиты. Так, на Самхейн делали костры, от которых зажигали лучину, чтобы разжечь очаг в своем доме. К тому же все это происходило в темное время года, называемое ночью года, когда требовались защита и тепло. Самхейн был началом зимы и наступлением нового года, так же и в календаре от Колиньи. Ночь перед 1 ноября называется в валлийском сказании «Ночь начала зимы», она была одной из трех ночей духов. На Самхейн занимались гаданием, например, по камням и орехам. И смотря по тому, как они вели себя в огне, определяли, каким будет новый год, исполнится ли произнесенное пожелание, наступит ли долгожданное событие или нет. Вообще духи этой ночью помогали найти правильное решение, то есть были не только разрушителями. Собирали также кучи из камней.
Хотя во время Белтайна и Самхейна происходили битвы, бились и погибали герои, во время праздников следовало соблюдать перемирие. Были запреты и на некоторые другие действия, например, свадьбы, торговлю и плавание на кораблях.
Смешение реальности с представлениями о Другом мире во время Самхейна видно из сказания о болезни Кухулина:
Жители Ольстера имели обыкновение каждый год устраивать праздник в течение трех дней до Самхейна и трех дней после него. В эти дни проводились игры, праздничные представления. Жители Ольстера ели праздничную еду и пили напитки. От этих дней берет свое начало празднование Самхейна в Ирландии.
Однажды все были готовы начать праздник, однако отсутствовал Коналл Кернах (сводный брат Кухулина) и его приемный отец Фергус. Поэтому начало праздника отложили, а пока играли и пели. Вдруг прекрасная стая птиц опустилась на близлежащее, озеро. Женщины стали с восторгом любоваться на этих прекрасных птиц, и каждая думала, что ее муж мог бы поймать птиц. Жена Конхобара пожелала иметь по одной птице на каждом плече. Того же захотели и другие женщины. Но жена Кухулина считала, что птицы должны быть в первую очередь пойманы для нее. Кухулин же был рассержен тем, что его просили охотиться на птиц для женщин. Его стали укорять, так как он был причиной того, что все женщины в Ольстере, которые влюблялись в него, слепли на один глаз. Те же, которые влюблялись в Коналла Кернаха, становились горбатыми, а женщины, которые влюблялись в Кускрида, начинали заикаться.
Итак, Кухулин встал на колесницу и показал свое искусство в ловле птиц, свой прыжок в воздух с оборотом и последующим ударом по птицам; птицы с неподвижными ногами и крыльями остались на воде. Мужчины поделили птиц между женщинами, дав каждой женщине по две птицы, только жена Кухулина осталась с пустыми руками. Тогда Кухулин обещал ей в следующий раз поймать двух самых красивых птиц только для нее. И сразу же они увидели двухптицна озере, которые были скованы одной цепью и пели песню, от которой все заснули. Жена предостерегала его от охоты на этих птиц. Это обидело Кухулина, и он бросил камень в птиц, но не попал.
Второй камень тоже пролетел мимо. Кухулин был в недоумении и бросил копье. Копье попало в одну из птиц,и обе они исчезли. После этого расстроенный Кухулин заснул на одной из скал.
И приснились ему две женщины, одна в зеленом, а другая — в пурпурном одеянии, которые подошли к нему и били его так долго, что он чуть не умер. Ольстерцы не решились его будить, а просто унесли. Он молча пролежал целый год. За день до следующего Самхейна все собрались вокруг него, и тогда появился Оэнгус и, спев песнь о болезни героя, снова исчез. После этого Кухулин снова мог говорить и рассказал о своем сновидении. Он был послан Конхобаром снова к тому камню. Там встретил он женщину в зеленом одеянии, которая на этот раз рассказала ему о любви к нему Фанн, сестры Оэнгуса. Фанн достанется ему, если он выйдет на бой против трех воинов. Он согласился и последовал за ней к месту, где жила Фанн. Он взял с собой своего возницу, который сообщил жене Кухулина, что героя посетили женщины из Сиде, которые и сделали его больным. Она возмутилась, что никто из ольстерцев и сам возница не пришел ему на помощь. Поэтому она сама попыталась помочь и расшевелить его. В то же время женщины из Сиде пытались привести Кухулина к Фанн. Когда ему напомнили о бое, на который он сам согласился, он поехал на колеснице вместе с Лае-гом в страну Сиде и встретился там с Фанн.
Кухулин обратил в бегство врагов и целый месяц разделял с Фанн ложе. Они договорились о новой встрече у тисового дерева. Жена Кухулина узнала об этом и тоже пошла туда, чтобы убить Фанн. Она знала, что все красное прекрасно, а все новое — бело, и ему отдается предпочтение перед тем, что уже известно. Итак, Кухулин стоял между двумя женщинами, но прежде чем он принял решение, Фанн ушла назад к своему мужу. Тогда Кухулин сделал три прыжка вверх и на юг, долго жил без еды и питья в горах, а ночью спал на дороге. Тогда к нему послали друидов, их заклинания преодолели его стремление умереть, а напиток забвения вернул его назад к жене.
Валлийская история о Ллуде ясно свидетельствует о делении года на две части:Ллуд, сын великого Бли, успешно правил всей Британией, включая Лондон. Однако каждый год накануне
первого мая раздавались страшные крики двух борющихся драконов, от которых задыхалось все живое. Также исчезали все запасы еды и питья, которые не могли быть съедены за одну ночь', что несло людям нужду и голод.

Христианство частично использовало эти дни, отмечая 1 ноября День Всех святых, а 2 ноября — День Всех душ. Вообще-то Хэллоуин (канун Дня Всех святых) сейчас, как и прежде, отмечается в Ирландии и Великобритании. Часто носят пустую тыкву, похожую на человеческую голову, дети ходят от дома к дому, собирая всякую мелочь, которую им дарят, а дарящему это приносит счастье. И, конечно, нужно производить много шума, даже устраивать фейерверки, чтобы отгонять злых духов. В Уэльсе также ныряют за яблоками. В большей части Великобритании этот праздник сейчас все еще празднуют больше, чем Новый год.