Возникновение трех старших вед обусловлено неразрывной связью с ритуалом, так что индийский ритуал не мыслим без вед, а они непонятны без него. Атхарваведа непосредственно с ритуалом не связана и поэтому долгое время не включалась в канон и даже по сей день признана не всеми. Установка на ритуал обусловила особенности содержания трех вед – в гимнах Ригведы отсутствует связанное изложение мифов, поскольку они полагаются известными заказчику жертвоприношения и тем более богам; в Самаведе большая часть текстов – это гимны Ригведы с обозначением способа их распева; главнейшая часть Яджурведы – это жертвенные формулы яджусы, произносимые в определенные моменты ритуала.

Другое название Вед – самхиты (“сборники”). Они принадлежат к традиции щрути (“услышанное”), поскольку в силу своей сакральности они на протяжении более чем тысячелетия не имели письменной фиксации, их выучивали наизусть с точностью до звука. Даже после записи в начале нашей эры веды в их религиозной функции передаются только устно.

Наибольшей литературной ценностью среди вед обладает древнейшая – Ригведа (основной корпус гимнов сложился в XIII–X вв. до н.э.). Она включает в себя 1028 гимнов, объединенных в десять мандал (букв, “круг”), самые старшие из которых – со второй по седьмую; девятая мандала посвящена только богу ритуального напитка Соме; в десятой мандале и в конце первой сосредоточены поздние гимны, отражающие принципиально иное мировоззрение, чем древние фамильные мандалы (названные так потому, что каждая из них передавалась в одной семье брахманов).

Ведический поэт риши в процессе сложения гимна как бы видит перед собою деяния богов, сменяющие друг друга как в калейдоскопе, поэтому для него естественно либо только перечислить ряд подвигов божества, либо, рассказывая об одном из них, рядом с началом упомянуть финал, потом отрывочно назвать несколько событий из середины мифа. Эта принципиальная неповествовательность гимнов Ригведы объясняется не только функционированием в ритуале, когда важно заручиться помощью бога, а не рассказать о нем, не только известностью деяний богов как людям, так и собравшимся на жертвоприношение небожителям (которые для поэта, естественно, являются главными слушателями), но и сознательным усложнением сакрального текста. Ученые отмечают, что ведический поэт целенаправленно использует самые многозначные слова, причем нередко в противоположных значениях (например, “майя” – то как “благая сила”, то как “зловредное колдовство”); сюда же относится пристрастие риши к анаграммам.

Поскольку для риши главный слушатель гимна – тот бог, которому в данный момент совершается жертвоприношение, то неудивительно, что этот бог будет превозноситься превыше всех прочих. Иногда ему будут приписаны деяния других богов, иногда он будет отождествлен с ними. Поэтому по текстам Ригведы нельзя составить представления об иерархии ведических богов. Эту возможность нам дает лишь рассмотрение памятника в целом – количества гимнов, обращенных к каждому богу, его упоминание в гимнах, посвященных другим богам, место гимнов к нему в рамках мандалы. Почти все мандалы Ригведы начинаются гимнами к богу огня Агни, который почитается одновременно как деифицированный пламень конкретного жертвенного костра и как бог-посредник между мирами. Агни триедин – он огонь на земле, молния в воздушном пространстве и солнце на небе; согласно одному из мифов, Агни был рожден в водах – это общемировой миф о возникновении света и тепла в изначальном хаосе; в поздних гимнах Ригведы он превращается в легенду о Золотом Зародыше, из которого возникает все сущее. Поскольку жертва и моления доходят к богам благодаря Агни, то Агни может быть отождествлен со всеми богами разом (в фамильных мандалах) или прославлен как абсолютная сила, стоящая выше богов (в поздних гимнах).

Больше всего гимнов Ригведы обращено к громовержцу Индре. Он единственный из богов Ригведы, кто полностью антропоморфен; в гимнах постоянно упоминаются его величайшие подвига: убийство дракона Вритры и освобождение коров из пещеры Вала. Бой с Вритрой – это индийский вариант основного индоевропейского мифа о сражении громовержца со змеем, в данном случае – поглотителе семи рек севера Индии. Индра своей ваджрой (молнией) рассекает тело каменного чудовища, и реки устремляются на свободу. Таким образом, деяние Индры приобретает скорее космогонический, чем собственно героический характер, эта победа воспринимается как победа над силами хаоса вообще. Поскольку в гимнах риши нередко призывают Индру совершить этот подвиг в будущем, то можно утверждать, что в ведическом мировоззрении время представлялось движущимся по кругу, так что каждый год мир разрушается до изначального хаотического состояния и необходимо новое творение.

Миф о другом подвиге Индры – освобождении коров – также принадлежит к числу древнейших в индоевропейской мифологии (ср. греческий миф о похищении Гермесом коров Аполлона). Похищенные демонами мира смерти коровы символизируют тучи, озаренные солнцем, т.е. свет и влагу; они спрятаны внутри скалы, которую пением разрушают семь божественных мудрецов (общемифологические представления о пении как средстве проникнуть в потусторонний мир). Освобождение коров, т.е. дождя и света, приобретает значение космогонического подвига громовержца.

Третьим по значимости среди ведических богов является деифицированный напиток Сома, приготовляющийся из стеблей одноименного растения. Процесс выжимания сомы, процеживания и смешивания с молоком сравнивается с молитвой, посредством которой очищаются желания человека. Сома, как и Агни, выступает посредником между людьми и богами.

Наиболее поэтичные гимны обращены к солнечным богам – солнцу-Сурье, предстающему то как конь, то как бог на колеснице; богу света Савитару, обладателю золотых рук-лучей (индоевропейский мифологический образ); богам-близнецам Ашвинам, с которыми связан ряд мифов о спасении людей от бед (образ парных солнечных божеств в облике коней так же является одним из древнейших в индоевропейской мифологии). Наиболее красочно описывается богиня зари Ушас, отворяющая двери небосвода коровам – розовым облакам; Ушас предстает как юная гетера, идущая, обнажив грудь, во всем блеске своей красоты.

Важнейшие философские концепции в фамильных мандалах Ригведы связаны с парой богов, воплощающих космический закон,– Митрой и Варуной. Они предстают как владыки мировой оси – золотой колонны, на которой держится мир, а Варуна также богом вселенских вод, отделяющих мир от внешнего хаоса. Варуна приобретает черты творца, в одном из гимнов он сопоставляется с Индрой, превосходя его. Самая яркая черта в образе Варуны – он судия, столь же справедливый, сколь и беспощадный. Возможно, Варуна – более древний глава пантеона, чем Индра. В дальнейшей мифологии его образ бледнеет.

Сложно определить место в ведическом пантеоне будущего великого бога Вишну. Ему посвящено всего несколько гимнов, но он очень часто упоминается рядом с другими богами. Единственный связанный с ним миф – о творении Вишну вселенной тремя шагами – позволяет видеть в нем космогоническое божество, силой едва ли не превосходящее Индру. Вероятно, это противоречие объясняется тем, что Вишну – бог неарийского происхождения, рано ассимилированный Ригведой, занимавший в неарийской мифологии центральное место, а в Ведах оказавшийся на периферии.

Еще ярче черты ассимиляции видны в образе гневного Рудры, которому молятся отдельно от прочих богов. В отличие от жестокого, но справедливого Варуны, Рудра карает и милует беспричинно, он обитатель северных гор, владыка болезней и смерти, но также врач и даритель жизни. Ведический Рудра – предшественник индуистского Шивы.

Если в ранних гимнах Ригведы прославляются боги стихий, то в позднейших деифицируются абстрактные понятия, такие как богиня Вач – Божественная Речь, выступающая как абсолютная сила Творящего Слова, Золотой Зародыш, из которого возникает мир, Неизвестный Бог – непостижимый творец сущего, космический великан Пуруша, принесенный в жертву ради сотворения мира, Жар – изначальная жизненная сила. По существу, в поздних гимнах, а также в Яджурведе (время сложения – IX–VII вв. до н.э.) моделируется принципиально иная религия: теперь не люди зависят от богов, а боги, являющиеся проявлениями непостижимого абсолюта, зависят от регулярных жертвоприношений, благодаря которым существуют. В гимне Пуруше говорится о создании четырех варн (каст), система варн ярко отражена в Яджурведе, где утверждается исключительное право брахманов на совершение обрядов. Детальная проработка ритуала, объяснение его в форме прозаических комментариев входит в раннюю, “Черную”, редакцию Яджурведы (из позднейшей, “Белой”, Яджурведы прозаические тексты были исключены).

Среди поздних гимнов Ригведы есть несколько гимнов-диалогов, которые считаются отправной точкой индийской драматургии, и гимнов-заговоров. Средоточием заговоров в ведической литературе является Атхарваведа, содержащая заклинания против всевозможных болезней, а также заговоры, относящиеся к семейной жизни, любовные, похоронные и т.д. Несмотря на то, что Атхарваведа на пять веков моложе Ригведы, она отражает более архаичное мышление, где нет места иерархии богов, а властвуют вредоносные чудовища и стихии, едва поддающиеся заклинаниям. Гимны Атхарваведы являются по их функции скорее средствами магии, чем проявлением преклонения перед высшими силами.

В Атхарваведе система варн предстает полностью выкристаллизовавшейся, и многие гимны посвящены прославлению брахманов, увеличению их могущества, охране их от недоброжелателей. Грехи, совершенные в отношении брахмана, объявляются тяжелейшими.

Влияние Вед на индийскую культуру невозможно переоценить. Все основные школы индийской философии так или иначе корнями уходят в Веды. Индийское языкознание (и в первую очередь грамматика Панини) развивалось из трактатов по фонетике вед. Математика, геометрия и астрономия первоначально служили расчетами места и времени проведения обряда. Мантры (магические формулы) Вед сопровождают индуса в жизни и по сей день.

Лит.: Елизаренкова Т.Я. Ригведа – великое начало индийской литературы и культуры // Ригведа. Мандалы I– IV. М., 1989.